Для того, чтобы выжить в период низких цен на металл и справиться с неизбежными текущими сложностями, приходится использовать разнообразные способы для зарабатывания денег. Своим опытом с МАЙНЕКС Россия 2015 поделился Генеральный директор компании Auriant Mining Денис Александров.

– Денис, давайте начнем с производящих активов компании. Что сейчас на них происходит?

– Компании Auriant Mining принадлежат два добывающих рудника – Тардан в Республике Тува и Солкокон в Забайкальском крае.

На Солкоконе мы исторически разрабатывали как рудное золото, так и россыпь, причем россыпь еще в 2012 году была отдана на подряд. Мы всегда заявляли, что россыпи это не наша история, поэтому с удовольствием отдали ее на подряд, и получали с него порядка 18% чистого дохода, такое роялти. В течение трех лет россыпь отрабатывалась, в 2014 году на ней было добыто около 370 кг золота, и порядка 3 миллионов долларов дохода.

К 2015 году наш подрядчик отработал верхнюю часть россыпи с приемлемым коэффициентом вскрыши, дальше россыпь уходит глубже и становится уже. Принимая во внимание климатические условия региона, и новые условия, наши подрядчики приняли решение в этом году делать только вскрышу под отпайку, и заходить на россыпь в 2016 году. Поэтому в 2015 году мы вынужденно не отрабатываем россыпь.

Но такое падение дохода (напомню, это порядка 3 миллионов долларов) мы довольно удачно перекрыли доходами от договора управления на Чукотке.  Поэтому в 2015 году у нас вынужденная приостановка по россыпи. Следовательно, эти $3 млн доходов в 2015 году у нас выпадают, и мы их перекрыли доходами от договора на управление активами на Чукотке.

Теперь по рудному золоту на Солкоконе. Рудное золото в 2013-2014 годах было для нас убыточным. Это сильно тянуло нас вниз.

– Насколько убыточным? Какова себестоимость именно там?

– Мы эти цифры не раскрываем, и не думаю, что было бы правильно делать это сейчас. Могу лишь сказать, что он был убыточным на уровне EBITDA, contribution margin. Мы в 2013-2014 годах пытались  вывести проект на самоокупаемость, но у нас не получилось. В процессе работы выяснилось, что на верхних горизонтах, которые были отработаны, была руда с хорошим коэффициентом извлечения при использовании кучного выщелачивания, но чем ниже мы шли, тем больше он падал. При извлечении в 50% отрабатывать проект невыгодно.

– А какое у вас извлечение?

– На Солкоконе на верхних горизонтах доходило до 70%, это данные технических отчетов. Поскольку извлечение упало, мы решили остановить отработку, и добычу сейчас там не ведем, в том числе для того, чтобы улучшить финансовые показатели, которые, сейчас выправляются, как видно из итогов первого полугодия 2015 года.

– Если я правильно помню, оборудование Солкокона рудника вы сдали в аренду. Кому, если не секрет?

– Оборудование мы сдали, скажем так, соседям – предприятиям, которые работают рядом с нами, и я считаю, что сдали неплохо: этих доходов нам хватает на то, чтобы оплачивать текущие расходы и покрывать большую часть расходов по выплате процентов по кредиту. При этом мы не вычеркнули совсем Солкокон из сферы наших интересов.

– Почему?

– Потому что мы считаем, что площадь интересная, запасы там есть. Вопрос в том, чтобы переходить с кучного выщелачивания на другую технологию с лучшим извлечением. При этом у нас уже есть большая часть инфраструктуры, кроме того люди, которые у нас уже работают обладают квалификацией, достаточной для работы на фабрике, где будет использоваться CIL. У нас на Солкоконе уже есть дробильно-сортировочный комплекс, куча и цех гидрометаллургии (сорбция-десорбция-плавилка). Нужно лишь добавить мельничное оборудование, чтобы измельчать руду до более мелкой фракции, и собственно комплекс чанового выщелачивания, а это затраты в пределах $10 млн. Конечно, цифра будет зависеть от объема: будет ли это 250 тыс. тонн или 450 тыс. тонн в год. Но вот ориентир: наши соседи по руднику построили фабрику на 300 тыс. тонн с нуля, со всей инфраструктурой, за $25 млн. А у нас инфраструктура есть. Поэтому мы считаем, что дополнительные затраты – если мы примем решение строить – не будут существенны. Второй вопрос – примем ли мы это решение.

– Вы же говорите, что стратегически не отказываетесь от Солкокона.

– Решение еще не принято. Мы отобрали пробы, отправили их на технологические исследования, чтобы подобрать оптимальную технологию. Если подтвердятся наши предположения по извлечению, которое нам может дать другая технология, мы будем принимать решение о том, что делать дальше. Сейчас мы ищем партнеров, чтобы развивать Солкокон, и параллельно работаем над поиском технологии.

– Когда будут результаты?

– Решение по Солкокону мы будем принимать, ориентировочно, в начале 2016 года.

– Верно ли, что вы ищете партнера на этот проект?

Мы ведем переговоры с несколькими партнерами, включая китайских, рассматриваем и создание совместного предприятия, и партнеров, которые могли бы вложиться оборудованием. Есть ряд производителей, которые могут построить фабрику и за это взять некоторое количество денег и акций.

– Хорошо, понятно. Осталось рассказать про Тардан.

– Тардан мы запустили в 2012 году, тогда производство было на уровне 400 кг. Уже тогда мы поняли, что сильно отстаем по вскрыше, и весь 2013 и 2014 годы занимались тем, что добирались до рудных тел.

У компании в 2012 году не было ни денег, ни людей, ни вскрыши. В 2012 году нужно было сделать 3 млн куб.м. вскрышных работ, а было сделано всего 400 тыс. Понимаете порядок расхождений?

– Да, так понятно. А если пересчитать на тонны?

– У нас удельный вес по вскрыше около 2,5.

– Какой на Тардане средний коэффициент вскрыши?

– Средний, по всему месторождению – около 9 куб.м. на тонну руды. В последнее время мы нагоняем, поэтому у нас он 10 и больше. Именно из-за отставания вскрышных работ мы не могли показать запланированный объем производства – тонну золота в год. В 2012 году мы произвели около 412 кг, в 2013 году – 658 кг, в 2014 году –  673 кг. В 2015 году будет около 800 кг. Но только во втором половине этого года мы добрались, наконец, до нормальной руды с нормальными содержаниями. На следующий год плановая тонна золота будет – мы понимаем, откуда и как. Следовательно, содержания будут выше, себестоимость ниже.

– По поводу содержаний на Тардане еще хочется спросить

–Тардан – это скарновый тип месторождения, этакие «кляксы», разбросанные по горе, где-то рудное тело – 30-40 кг, где-то – 2-3,5 тонны. У каждой – разный коэффициент вскрыши и очень неравномерные содержания внутри. Среднее содержание по Тардану – 4,5 г/т. На Барсучьем, одном из участков, – 5,4 г/т. До 2015 года мы брали руду со средним содержанием 2,5 г/т. В следующем году у нас содержания будут примерно 4-5 г/т. Этим летом, когда добрались до богатой руды, мы вновь запустили гравитационную фабрику. Правило простое: руда с содержанием выше 4 г/т (около 100 тыс. тонн) идет на фабрику, меньше (до 500 тыс. тонн) – на кучу.

– Туда же идут и хвосты гравитации, насколько я помню доклад Вашего коллеги.

– Да. Мы берем 30% на гравитации, извлечение на куче из хвостов составляет 75-80%. А в руде, которая идет на кучу напрямую, извлечение 67%.

– Сам Тардан сейчас прибыльный?

– Сам проект в этом году будет прибыльным.

– Понятно, спасибо. Недавно была информация об уменьшении уставного капитала компании, поясните, пожалуйста, что произошло.

– Когда компания выходила на биржу в 2010 году, номинальная стоимость акции была зафиксирована на уровне 11 шведских крон. Сейчас стоимость – около 2,5 шведских крон. Мы уменьшили уставной капитал, снизив номинальную стоимость акций. Эта операция не влияет на рыночную стоимость акций и капитализацию.

– Что это дает?

– Мы получили большую свободу: есть ряд действий, которые мы не можем делать по цене акций, ниже номинальной. 

– Следующий вопрос по Чукотке: скажите, пожалуйста, откуда компания возьмет деньги на покупку чукотских месторождений?

– Как только я об этом узнаю, я скажу об этом всему рынку. Могу сказать следующее: мы объявили цену опциона ($32,5 млн за 50% в пяти активах), мы активно ищем финансирование и рассматриваем все варианты – и акционерные, долговые, и промежуточные. Если мы не найдем деньги, мы просто не исполним опцион, имеем право.

– Если сделка состоится, Auriant будет оператором этих месторождений и сможет консолидировать активы в своей финансовой отчетности?

– Да.

– Напомните, пожалуйста, каков предположительный эффект от покупки чукотских месторождений, если сделка состоится?

– В 2016 году Тардан производит 1 тонну, Валунистый – 1 тонну, Кара-Бельдир начинает строиться. К 2020 году Тардан производит 1 тонну, Валунистый – 2 тонны Кара-Бельдир – 2 тонны. Следовательно, к 2020 году производство по Группе может составить 5 тонн.

– Спасибо, Денис.